Глава 3. ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ УЧАСТНИКОВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЙ

3.1. Соотношение гражданско-правовых способов и целей защиты прав предпринимателей

Как уже отмечалось, перечень способов защиты гражданских прав приведен в ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом в силу положений названной статьи Кодекса защита гражданских прав осуществляется способами, указанными в данной статье, а также иными способами, предусмотренными в законе.

Из названной правовой нормы следует, что иные способы защиты прав могут быть установлены только законом, соответственно, применение способов, прямо не предусмотренных законом, не допускается. Подобная позиция подтверждается значительным объемом судебной практики .

В то же время довольно часто встречаются случаи признания судами правомерности применения способов защиты гражданских прав, прямо законом не предусмотренных. К примеру, до сих пор надлежащим способом защиты является признание недействительной (ничтожной) сделки, несмотря на отсутствие в законе правовых норм о возможности применения такого способа защиты. Такая позиция изложена в п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».

В этой связи, в правовой доктрине возникли рассуждения о целесообразности закрепления перечня способов защиты гражданских прав в статье 12 ГК РФ, поскольку данная статья предусматривает лишь примерный набор способов. Так, А.П. Сергеев отрицает научную обоснованность указанного перечня, поскольку некоторые из способов защиты взаимно перекрывают друг друга. Одновременно он констатирует: что перечень наиболее распространенных способов защиты является полезной мерой, так как потерпевшие ориентируются на возможный инструментарий средств защиты своих нарушенных прав, что облегчает их выбор. С этим нельзя не согласиться. Закрепление в ст. 12 ГК РФ наиболее общих и часто применяемых способов защиты прав, во-первых, помогает участникам гражданского оборота избрать наиболее оптимальный для них способ защиты прав, во-вторых, препятствует использованию таких защитных конструкций, которые не только ошибочны, но и противоречат гражданскому законодательству, его общим началам и смыслу.

Однако возникает закономерный вопрос: обеспечивают ли положения ст. 12 ГК РФ возможность защиты всяких гражданских прав при всем их многообразии?

В целях разрешения указанного вопроса представляется, что начать необходимо с анализа положений Конституции Российской Федерации, согласно ч. 2 ст. 46 которой установлен запрет на применение способов защиты, запрещенных законом. Правовые нормы, запрещающие использование способов, не предусмотренных законом, в Конституции отсутствуют.

Изложенное позволяет предположить, что, как минимум, нормативный правовой акт, имеющий верховенство над всеми прочими источниками права в Российской Федерации, по сути определяющий направление и принципы, в том числе гражданско-правового регулирования, положений о запрете применения способов защиты гражданских прав, прямо законом не предусмотренных, не содержит.

Далее рассмотрим соотношение способов защиты, непосредственно содержащихся в ст. 12 ГК РФ.

Статья 12 ГК РФ на сегодняшний день содержит двенадцать абзацев с указанием способов защиты гражданских прав. С недавнего времени (с 01.03.2013) указанный перечень расширен: Федеральный закон от 30.12.2012 N 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» дополняет статью 12 ГК РФ еще одним способом защиты - «признание недействительным решения собрания».

Соответственно, развитие законодательства на сегодняшний день направлено на расширение перечня гражданско-правовых способов защиты, содержащегося в ст. 12 ГК РФ, являющейся по сути общеправовой нормой о способах защиты гражданских прав.

Вместе с тем из перечисленных в указанной правовой норме способов следует особо выделить «восстановление положения, существовавшего до нарушения права и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения».

Известно, что защите подлежит только нарушенное или оспоренное субъективное право. Данная позиция обусловлена тем, что защите в силу ст. 4 Арбитражного процессуального кодекса РФ и ст. 3 Гражданского процессуального кодекса РФ подлежит только нарушенное право (законный интерес). Факт нарушения права подтверждается наличием спора, когда право оспаривается, отрицается или не признается третьим лицом. Следовательно, конкретный способ защиты нарушенного права может быть применен только при наличии спора о праве. В противном случае теряется весь смысл защиты права. Следует отметить, что, несмотря на очевидность указанной позиции, в ст. 12 ГК РФ, именуемой «Способы защиты гражданских прав», отсутствует соответствующее правовое положение о таком условии применения способов защиты, как наличие нарушенного права, в связи с чем до сих пор в цивилистике встречаются мнения о возможности реализации способов защиты в отсутствие необходимости констатации наличия нарушенного права.

В свою очередь, очевидно, что целью разрешения спора является восстановление нарушенного права, что также системно подтверждается сложившейся судебной практикой. Аналогичный подход к пониманию цели удовлетворения иска наблюдается и в некоторых зарубежных правопорядках.

Следовательно, любой из перечисленных в ст. 12 ГК РФ способов должен приводить к восстановлению нарушенного права.

В связи с этим указание в ст. 12 ГК РФ на такой самостоятельный способ защиты права, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, наряду с прочими способами является не вполне целесообразным и логичным.

Кроме того, если рассмотреть отдельные способы, указанные в ст. 12 ГК РФ, то часто можно установить дублирование, т.е. указание на конкретный способ защиты в названной статье Кодекса и в специальном законе.

Так, на сегодняшний день в ст. 12 ГК РФ указан такой способ защиты, как признание недействительным решения собрания. В свою очередь, право на предъявление требования о признании недействительными решений общих собраний участников общества с ограниченной ответственностью закреплялось в ст. 43 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», аналогичное право акционеров регулировалось ст. 49 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» и др.

При этом фактически оспаривание решений органов управления юридического лица квалифицировалось судами в качестве такого способа защиты, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, пресечения действий, создающих угрозу нарушения права.

Таким образом, развивая указанную мысль, можно предположить, что фактически любой способ защиты гражданских прав представляет собой либо восстановление положения, существовавшего до нарушения права, либо пресечение нарушения права, либо компенсацию потерь, вызванных нарушением права. Следовательно, возникает вопрос о целесообразности перечисления всех прочих способов в ст. 12 ГК РФ, которая по своему определению и содержанию должна состоять из наиболее общих правовых положений о способах защиты, содержащих единое определение и единые (общие) условия применения.

В этой связи представляется, что указанную статью Кодекса можно изменить путем подобного сокращения перечня способов, но при этом дополнить положениями об общих условиях применения конкретного способа, случаях, при которых избранный способ будет являться ненадлежащим, правовых последствиях избрания ненадлежащего способа защиты.

Следовательно, с учетом такой корректировки ст. 12 ГК РФ, думается, необходимо пересмотреть целесообразность наличия и последнего абзаца данной статьи, фактически запрещающего на сегодняшний день применение способов, прямо законом не предусмотренных. Об актуальности подобной корректировки косвенно свидетельствует и позиция Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, отраженная в Постановлении Президиума ВАС РФ от 20 октября 2010 г. N 4372/10, согласно которому не является существенной ошибкой избрание способа защиты, по форме не соответствующего тем, что предусмотрены законом, но идентичным с ними по содержанию, характеру, целевой направленности и условиям предъявления, поскольку несовпадение формулировки заявленного иска с применимым способом защиты нарушенного права не может влиять на существо самого требования. Встречаются отдельные мнения и в правовой науке о «неисчерпывающем» характере перечня способов защиты гражданских прав.

В завершении параграфа, представляется, можно констатировать назревшую необходимость изменения ст. 12 ГК РФ и, как следствие, фиксирования общих положений о способах защиты гражданских прав в целях оптимизации эффективности правового регулирования защиты гражданских прав.

3.2. Основные направления совершенствования гражданско-правовой защиты участников предпринимательских отношений

Говоря о перспективах правового развития защиты прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности, необходимо отметить то обстоятельство, что важнейшей законодательной новеллой в исследуемой сфере за последние пару лет стал Федеральный закон «Об уполномоченных по защите прав предпринимателей в Российской Федерации».

Следует сказать, что, по мнению Н.В. Тарабриной, документ был встречен в кругах предпринимателей с особым удовлетворением. «В нашей стране институт бизнес-омбудсмена при Президенте РФ создан специально для повышения эффективности общественного контроля за соблюдением прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности органами государственной власти, органами местного самоуправления и должностными лицами, что все-таки свидетельствует об общем неблагополучии в области соблюдения прав человека и гражданина в Российской Федерации, в частности предпринимателей, и признании государством необходимости создания дополнительных механизмов защиты прав человека. В соответствии с Законом N 78-ФЗ к Уполномоченному по защите прав предпринимателей смогут обратиться не только российские предприниматели, осуществляющие свою деятельность в России и за рубежом, но и иностранные предприниматели, рискнувшие развернуть свой бизнес на территории РФ»1.

Ввиду активного формирования правовой и институциональной базы института уполномоченных по защите прав предпринимателей, думается, еще рано говорить о каких-либо существенных потребностях в совершенствовании данного правового института в современной России.

Однако помимо обладания возможностью прямого обращения за защитой нарушенных прав к Уполномоченному по защите прав предпринимателей не стоит забывать и о роли примирительных процедур, регламентируемых Федеральным законом о медиации.

Как отмечает В.О. Аболонин, уже при подготовке Закона было понятно, что он принимается «на вырост» и большинство его норм не столько закрепляют существующее положение вещей, сколько создают некое правовое поле, в рамках которого следует организовывать и развивать медиацию по всем основным направлениям. В рамках данного поля в России должно было появиться профессиональное сообщество медиаторов, обучение которых проходило бы по утвержденной государством программе. Регулирование данного сообщества предполагалось осуществлять при помощи института саморегулируемых организаций (СРО), а взаимодействие между судами и профессиональными медиаторами призвано было обеспечить отток дел из судов к медиаторам, снижение судебной нагрузки2.

Тем не менее о реальной эффективности применения механизма медиации применительно к восстановлению нарушенных прав и законных интересов субъекта предпринимательской деятельности в настоящее время говорить не приходится. Подобный довод, в частности, можно подкрепить позицией Президента РФ. Результаты действия вышеназванного Закона спустя всего год после официального принятия были кратко сформулированы им в его Послании Федеральному Собранию РФ: «Законы о медиации, которые приняты, почти не работают, случаи заключения соглашений все еще единичны»3.

И действительно, по данным официального сайта Росреестра, на сегодняшний день в России ни одна организация медиаторов не зарегистрирована в качестве СРО4, уровень популярности медиации среди предпринимателей остается чрезвычайно низким, взаимодействие между судами и медиаторами имеет лишь единичные примеры в отдельных регионах России5. Разумеется, такие промежуточные итоги влияния действующего законодательства на реальные общественные процессы вряд ли можно признать удовлетворительными.

Очевидно, причин столь низкой эффективности применения действующего Закона можно отыскать множество, даже не принимая во внимание недочеты самого нормативного акта и принятой на его основе программы подготовки медиаторов6. Развитие медиации вообще и коммерческой медиации в частности - это сложная задача, требующая комплексного подхода к ее решению. Особенно это касается России, с учетом избранного ею направления развития «от государства к народу».

На сегодняшний день применительно к защите прав и законных интересов предпринимателей следует констатировать тот факт, что коммерческая медиация в России не стала (и, как представляется, в сложившейся ситуации не могла стать) реальной альтернативой обращению в арбитражные суды.

Стоит отметить, что в результате судебной реформы за последние 20 лет удалось создать доступную, современную и эффективную арбитражную систему, которая по своим показателям далеко опережает судебные системы передовых европейских стран7.

Как считает В.О. Аболонин, «искусственно создать альтернативные пути разрешения споров при столь эффективной и профессиональной судебной системе - задача, которую вряд ли можно решить за один год, полностью положившись в этом вопросе на энтузиазм частных лиц»8.

Важным направлением совершенствования правовой защиты предпринимательского сообщества в институциональном аспекте должно выступать совершенствование теоретической и практической основ правотворчества в сфере регулирования деятельности третейских судов.

К сожалению, использование в современной правоприменительной практике государственных арбитражных судов конструкций, не основанных на волеизъявлении сторон третейского разбирательства, в настоящее время фактически парализует деятельность отечественных третейских судов, а также позволяет искусственно ограничивать их компетенцию.

В этой связи показательны два известных примера, которые, к сожалению, планируется закрепить в перспективе в рамках развития законодательства о третейском разбирательстве.

Первый пример связан с внедрением в практику государственных арбитражных судов не только непоименованного в отечественном законодательстве, но и не имеющего аналогов в других правопорядках принципа объективной беспристрастности третейского суда9. Отнесение данного принципа к категории публичного порядка или обоснование им проверки решения третейского суда государственным судом ex officio является прямым вторжением в частнопроцессуальные отношения сторон третейского разбирательства. Отмеченный подход представляется абсурдным, ставит под сомнение саму идею третейского разбирательства.

Второй пример является не менее показательным и также основан на практике государственных арбитражных судов, которая, как отмечает Г.В. Севастьянов, фактически нивелировала действие Постановления Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. N 10-П10 об арбитрабильности споров о недвижимом имуществе и по сути привела к искусственному изъятию из компетенции отечественных третейских судов данной категории споров11.

Следует отметить, что как первая, так и вторая конструкция применяется без какой бы то ни было привязки к правовой специфике отношений в области третейского разбирательства.

Это не просто формулирование прецедента в правоприменительной практике государственных арбитражных судов, не соответствующего правовой природе третейского разбирательства, а не что иное, как подмена деятельности законодателя.

Думается, что здесь необходимо отметить негативный эффект, так как в первом случае изменения ведут к стагнации третейского разбирательства в стране, а во втором не исключают возможность злоупотреблений.

Тем не менее данные подходы вошли в документ под названием «Комплекс мер по развитию третейского судопроизводства в Российской Федерации»12, который, видимо, станет основой для реформирования законодательства о третейском разбирательстве.

Как представляется, главной задачей реформы третейского разбирательства должно стать повышение доверия к институту третейского разбирательства, в том числе за счет минимизации возможностей по злоупотреблению третейским разбирательством.

На сайте Правительства РФ цели реформы третейского разбирательства представлены более детально: «Комплекс мер направлен на повышение привлекательности третейской формы разрешения споров, сокращение количества третейских институтов с одновременным улучшением качества их работы, устранение «карманных» судов, противодействие преступным схемам с использованием третейских судов, обеспечение конкурентоспособности российских третейских институтов, что позволит в том числе бороться с существующей «офшоризацией» крупных споров с участием российских компаний»13.

Важным представляется осмысление того, насколько предложения, содержащиеся в указанном Комплексе мер, соответствуют заявленным целям реформы.

Главные нововведения направлены на установление государственного контроля за третейским разбирательством, что само по себе вполне оправданно. Однако если посмотреть на предлагаемый вариант реализации контрольных полномочий, то он, по мнению Г.В. Севастьянова, некорректен и неэффективен, что невозможно не заметить.

Некорректность подхода проявляется в наделении постоянно действующих третейских судов несвойственным статусом юридического лица в организационно-правовой форме некоммерческой организации. Связано это с правовой природой отношений в сфере третейского разбирательства, где сам третейский суд - это избранный сторонами третейского разбирательства состав арбитров, а постоянно действующие третейские суды всего лишь структура, содействующая деятельности третейского суда. Наделение этой структуры статусом юридического лица не может обеспечить контрольные полномочия за составом третейских судей, рассматривающих конкретный спор.

Как следствие, налицо искусственность предлагаемой конструкции и ее несоответствие природе отношений в области третейского разбирательства. Однако еще более негативным следствием рассматриваемого варианта, как представляется, выступает его неэффективность, приводящая к ощутимым дополнительным издержкам, связанным с созданием и функционированием юридического лица, что входит в противоречие с одной из главных целей реформы третейского разбирательства - повышением доверия к данному институту гражданского общества.

Ограничение числа учредителей постоянно действующих третейских судов по признаку организационной формы также не является продуктивным. Подобным образом лишь создаются дополнительные барьеры, легко преодолеваемые недобросовестными лицами, и в то же время разрушаются наработанные десятилетиями традиции, создаваемые системой третейского разбирательства России.

Предложенные в концепции Минюста России меры предполагают существенную деформацию правовой природы третейского разбирательства, что может привести к деградации третейского разбирательства как института гражданского общества. В этой связи следует акцентировать внимание на позиции Конституционного Суда РФ о том, что предлагаемые меры не должны приводить к снижению достигнутого уровня развития третейского разбирательства в России.

Одним из необходимых условий реализации права на обращение в арбитражный суд по отдельным категориям дел является соблюдение обязательного досудебного порядка, предусмотренного законом или договором (ч. 5 ст. 4 АПК РФ). Несмотря на длительную историю существования данного института, судебная практика часто сталкивается с различными проблемами при установлении факта его соблюдения (несоблюдения) лицами, участвующими в деле, причем решение таких вопросов не характеризуется единообразием судебных мнений.

Важно отметить, что Федеральный закон от 2 июля 2013 г. N 153-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации»14 существенно изменил порядок досудебного урегулирования налоговых споров. Одно из важнейших изменений - введение обязательности досудебного порядка разрешения налогового спора в вышестоящем налоговом органе.

Так, исходя из положений вышеназванного Закона акты налоговых органов ненормативного характера, действия (бездействие) их должностных лиц с 1 января 2014 г. могут быть обжалованы в судебном порядке только после их обжалования в вышестоящий налоговый орган.

Следует выделить то обстоятельство, что ранее обязательный досудебный порядок устанавливался только в отношении обжалования решений, принятых по результатам выездных и камеральных налоговых проверок. При этом оспаривание иных актов налоговых органов осуществлялось в соответствии с порядком, выбранным налогоплательщиком самостоятельно: в досудебном или в судебном порядке.

Начиная с 1 января 2014 г. обязательность соблюдения заявителями досудебного порядка урегулирования налоговых споров с налоговыми органами распространяется как на результаты налоговых проверок, так и на иные формы налогового контроля.

Каждый налогоплательщик - субъект предпринимательской деятельности имеет право обжаловать акты и действия налоговых органов, если, по мнению этого лица, такие акты нарушают его права.

Необходимо отметить, что несоблюдение установленного НК РФ досудебного порядка обжалования может повлечь невозможность рассмотрения налогового спора судом. Так, положениями процессуального законодательства предусмотрено, что соответствующий суд оставляет исковое заявление без рассмотрения, если установит, что истцом не соблюден досудебный порядок урегулирования спора.

Таким образом, установление обязательности досудебной стадии призвано обеспечить более оперативное, менее формализованное и затратное (в сравнении с судебным процессом) разрешение всех налоговых споров. Обязательность прохождения стадии досудебного урегулирования споров, как представляется, будет стимулировать налогоплательщиков к разрешению возникших конфликтов внутри системы налоговых органов, что позволит существенно уменьшить количество рассматриваемых споров в судах, а также расширит возможности субъектов предпринимательской деятельности в реализации защиты своих прав и законных интересов.

Выполняя в первую очередь превентивную функцию - сведение к минимуму количества обращений в арбитражный суд с «бесспорными» требованиями, претензионная процедура предопределяет применение различных процессуальных последствий в зависимости от стадии рассмотрения дела. Обнаружение несоблюдения претензионного порядка на каждом конкретном этапе судебной защиты должно отвечать не только целям процессуальной экономии, но и доступности судебной защиты.

Вариативность применения тех или иных правовых последствий свидетельствует о соблюдении баланса частных и публичных интересов в данной сфере.

В соответствии со ст. 125, 126 АПК РФ в исковом заявлении среди прочих должны быть указаны сведения о соблюдении истцом претензионного или иного досудебного порядка, если он предусмотрен федеральным законом или договором, и приложены документы, подтверждающие его соблюдение.

Если факт несоблюдения истцом указанных требований закона будет обнаружен судом при решении вопроса о принятии дела к производству, исковое заявление должно быть оставлено без движения (ст. 128 АПК РФ). В том случае, если после оставления искового заявления без движения истец не устранит допущенные недостатки, а именно не осуществит соблюдение досудебного порядка, то исковое заявление будет возвращено (ст. 129 АПК РФ). Установление факта несоблюдения истцом досудебного порядка на стадии подготовки дела к судебному разбирательству или на стадии судебного разбирательства влечет оставление искового заявления без рассмотрения (ст. 148 АПК РФ)15.

В этой связи важным моментом является определение досудебного порядка урегулирования спора, что требует от судьи не только хорошего знания норм материального права, но и правильной квалификации соглашения сторон, определивших досудебное урегулирование спора в качестве обязательного этапа.

Соблюдение досудебного порядка урегулирования спора, имея материально-правовую природу, регулируется нормами закона либо гражданско-правовым договором. В случае «законного», а не договорного досудебного порядка урегулирования споров, возникающих из гражданских или публичных правоотношений, соблюдение и установление факта, его проверка, надлежащее досудебное средство защиты права регулируются законом (например, ГК РФ, НК РФ).

Нормативное закрепление позволяет арбитражному суду однозначно решить вопрос о его соблюдении или несоблюдении.

В то же время в сфере гражданских правоотношений формулировки закона в некоторых случаях создают трудности для суда в отношении однозначного вывода о соблюдении претензионного порядка.

Проиллюстрировать такую ситуацию можно ст. 452 ГК РФ, регламентирующей досудебный порядок изменения (расторжения) договора, и практикой ее применения.

Так, истец - ОАО «Консар» обратился в Арбитражный суд Саратовской области с иском к ответчику - ОАО «Саратовмука» с требованием расторжения договора поставки и взыскания убытков. Первоначально исковое заявление было оставлено без движения, поскольку из приложенных документов не усматривалось соблюдение истцом досудебного порядка урегулирования спора согласно ст. 452 ГК РФ, выражающегося в направлении ответчику предложения расторгнуть договор. Истец в свою очередь указал на соблюдение им досудебного порядка урегулирования спора, пояснив, что в направленном ответчику письме-претензии истец сообщил об отказе в приемке некачественного товара и от дальнейшего исполнения договора. Письменного ответа на письмо не было получено.

Кроме того, истец указал, что согласно ч. 3 ст. 450 ГК РФ в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, договор считается соответственно расторгнутым или измененным. Согласно ч. 2 ст. 475 ГК РФ истец вправе отказаться от дальнейшего исполнения договора, потребовав вернуть уплаченные за товар денежные средства16.

Таким образом, формулировки ГК РФ, касающиеся отказа от договора (ст. 450) и расторжения договора (ст. 452), следует рассматривать как синонимы применительно к претензионной процедуре. По этой причине указание в претензии любой фразы, допускаемой ГК РФ (отказ от договора, расторжение договора), следует рассматривать как соблюдение претензионного порядка.

В некоторых случаях суды ошибочно квалифицируют определенные условия договора как претензионную процедуру.

В частности, в процессе рассмотрения дела N 11930/04 Арбитражным судом Челябинской области по иску ОАО «Магнитогорскмежрайгаз» к ООО «Челябинск-регионгаз» о взыскании задолженности за оказанные услуги по транспортировке газа суд сослался на заключенный сторонами договор от 25 декабря 2002 г. N 1621-0001, согласно которому оплата ответчиком услуг по транспортировке газа предусмотрена до 20-го числа месяца, следующего за расчетным. В случае непоступления платежа истцу предоставлено право выставить безакцептное платежное требование. Суд счел, что предусмотренная сторонами в договоре возможность предъявления безакцептного платежного требования является условием договора, определяющим досудебный порядок урегулирования спора с ответчиком. С мнением арбитражного суда первой инстанции согласились апелляционная инстанция и Федеральный арбитражный суд Уральского округа.

Пересматривая дело в порядке надзора, Высший Арбитражный Суд РФ отменил указанные акты, сославшись на отсутствие в договоре указания о досудебном порядке урегулирования споров, указав при этом, что суды неправильно истолковали перечень оснований для оставления иска без рассмотрения, чем нарушили единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права17.

Следующим условием претензионного порядка, как представляется, является установление сроков рассмотрения претензии. Важным обстоятельством для установления факта соблюдения или несоблюдения претензионного порядка является то, что обязанность должника ответить на претензию должна быть очерчена временными рамками. Такое правило будет являться гарантией соблюдения прав обоих субъектов спора, поскольку позволит не только определить границы между добровольным и принудительным способом защиты нарушенных прав, но и защитить интересы каждого субъекта от злоупотреблений со стороны контрагента.

Относительно правового регулирования претензионного порядка урегулирования предпринимательских споров в договорном праве Англии следует отметить следующее.

Как отмечает С. Феррери, толкование международных договоров сталкивается с рядом проблем, среди которых следует выделить проблему досудебного урегулирования спорных отношений, возникших между сторонами, и выбора законодательства того или иного государства для применения к нему.

Определение судьей исполнения требований, применяемых к претензионному урегулированию споров между сторонами, также является существенным моментом при толковании международных договоров, поскольку законодательство различных стран по-разному определяет возможность сторон договора обращаться в суд при несоблюдении досудебного порядка урегулирования спорных ситуаций18.

Например, в странах общего права несоблюдение претензионного порядка лишает стороны права обращения в суд. Поэтому во многих случаях, когда в договоре четко не установлены нормы права, используемые сторонами, судьи обращаются к ним в порядке подготовки дела к судебному разбирательству с просьбой составить толковый словарь терминов, используемых в договоре. Это позволит судье из фактических обстоятельств дела определить, законодательство какого государства использовалось участниками соглашения. Для оказания содействия судам при разрешении споров такого рода членами Английской правовой комиссии был подготовлен проект Договорного кодекса, содержащего общепризнанные термины, которые должны использоваться в международных частноправовых договорах.

С. Феррери при рассмотрении такой функции суда, как толкование международных частноправовых договоров, выделяет следующие основные моменты: определение отношений, сложившихся между сторонами как договор; признание договора международным; квалификация международного договора, т.е. определение применяемого права, проверка в случае необходимости соблюдения сторонами претензионного порядка и его законодательного регулирования.

Исходя из этого следует сказать, что перед судьями сегодня стоит практически неразрешимая задача: при всем многообразии правовых форм найти ту, которая в рамках конкретной ситуации будет наиболее полно отражать права и обязанности сторон. Установление единых требований к международным частноправовым договорам в части их толкования и квалификации, разработка категорийного аппарата, позволяющего судьям более четко оперировать терминами, использующимися сторонами при заключении договоров, позволят сократить временные затраты на отправление правосудия и предоставят больше времени на рассмотрение дела по существу, а не на решение технических вопросов, связанных с определением применяемого права19.

Необходимо иметь в виду, что сроки, предусмотренные договором, могут быть сколь угодно длинными - от нескольких дней до нескольких месяцев.

Таким образом, истец обязан ждать ответ на претензию, а в случае его отсутствия - истечения всего срока, предусмотренного договором. Указанное обстоятельство ни в коем случае не должно влиять на предоставление возможности истцу исправить недостатки, допущенные им при подаче искового заявления.

Частично этот вопрос урегулирован в Постановлении Пленума ВАС РФ от 9 декабря 2002 г. N 1120. Пункт 15 Постановления предусматривает, что при определении продолжительности срока, в течение которого заявитель должен устранить обстоятельства, послужившие основанием для оставления заявления без движения, должно учитываться время, необходимое для устранения упомянутых обстоятельств, а также время на доставку почтовой корреспонденции.

Каких-либо ограничений для предоставления таких сроков у арбитражного суда нет, тем более что время, в течение которого заявление оставалось без движения, не учитывается при определении срока совершения судом процессуальных действий, связанных с рассмотрением заявления, в том числе срока на совершение действий по подготовке дела к судебному разбирательству (ст. 135 АПК РФ), срока рассмотрения апелляционной и кассационной жалобы (ст. 267, 285 АПК РФ) и т.д.

Что касается иных условий претензионного порядка, прямо не предусмотренных соглашением сторон (содержание претензии, адресат, прилагаемые документы и т.п.), то, как представляется, они имеют факультативный характер и могут излагаться по желанию самих сторон.

При проверке факта соблюдения досудебного порядка урегулирования следует учитывать, что истец обязан приложить к исковому заявлению документы, подтверждающие соблюдение претензионного или иного досудебного порядка, если он предусмотрен федеральным законом или договором (п. 7 ст. 126 АПК РФ). Перечень конкретных документов, которые должно приложить лицо, обращающееся в арбитражный суд, указан в соответствующих законах, регламентирующих отдельные виды правоотношений.

В частности, документом, подтверждающим соблюдение истцом досудебного порядка, в заявлениях налоговых органов о взыскании налоговых санкций является соответствующее требование, изложенное либо в отдельном документе, либо в тексте решения о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности. К документам, направленным ответчику, должно прилагаться и доказательство их отправки (или вручения). При этом отсутствие таких доказательств автоматически приводит к невозможности рассмотрения дела по существу.

В этой связи показательным примером является дело N А-57-22814/04-35, рассмотренное Арбитражным судом Саратовской области. ИМНС России по Фрунзенскому району г. Саратова обратилась с заявлением о взыскании с салона связи штрафных санкций по п. 1 ст. 119 НК РФ. В судебном заседании судом было установлено, что заявителем не представлено доказательств направления решения и требования в адрес ответчика. Суд посчитал, что, поскольку заявитель не представил суду доказательств направления налогоплательщику предложения добровольно уплатить сумму налоговой санкции, налоговым органом не соблюден досудебный порядок урегулирования спора. На этом основании суд обоснованно определением от 28 декабря 2004 г. оставил заявление налогового органа без рассмотрения.

Возвращаясь к претензионному порядку, предусмотренному договором, прежде всего следует отметить то обстоятельство, что в отличие от «налогового» средства защиты - требования в данном случае требования истца могут оформляться любым документом независимо от его наименования (письмо, претензия, предарбитражное напоминание и т.п.), при условии письменной формы изложения, если иное прямо не предусмотрено соглашением сторон.

Однако такой документ должен быть единым по форме и содержанию и недвусмысленным образом говорить о наличии материально-правового спора, подлежащего урегулированию сторонами.

Так, по делу N А-57-12913/04-2 по иску ОАО «Саратовгаз» к ООО «Саратоврегионгаз» о взыскании долга арбитражный суд справедливо указал, что представленные истцом копии писем, протокола и графика погашения задолженности нельзя считать досудебным урегулированием спора, поскольку такие документы являются перепиской сторон и касаются общих взаимоотношений между истцом и ответчиком по расчетам, но в них не конкретизируются период и сумма, указанные в исковом заявлении. По этим основаниям суд обоснованно оставил исковое заявление без рассмотрения.

Говоря о претензионном порядке урегулирования спора, стоит подчеркнуть, что стороны, зачастую устанавливая в договоре необходимость соблюдения претензионной процедуры, сам порядок предъявления и рассмотрения претензии и связанные с ним иные вопросы не оговаривают.

Устранение таких недостатков, как думается, возможно путем унификации норм, регламентирующих претензионный порядок урегулирования правовых споров в сфере экономической деятельности, и включения их в текст единого документа. Таким документом может стать, например, Положение о претензионном порядке урегулирования правовых споров в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (далее - Положение).

Поскольку по своей сути унификация призвана сокращать различия в содержании правовых актов, такое Положение не будет устанавливать новых оснований для претензионного порядка, а будет регулировать вопросы исключительно организационного характера. В силу диспозитивных начал Положение не может иметь обязательного характера для субъектов предпринимательской деятельности, поскольку установление претензионного порядка является правом сторон, если только для определенной категории дел такой порядок не предусмотрен законом.

Указание в гражданско-правовом договоре на обязательный претензионный порядок урегулирования споров должно автоматически повлечь распространение правил Положения на взаимоотношения сторон в сфере процедуры урегулирования спора. Стороны вправе изменить или исключить отдельные пункты Положения, например, в отношении срока рассмотрения претензии. Таким образом, будет установлен приоритет норм договора перед нормами Положения.

Указанное Положение способно ликвидировать все разногласия, существующие в настоящее время в нормативно-правовых актах, и упорядочить их.

Принятие нормативного правового акта об установлении претензионного порядка для экономических споров, в котором будут определены порядок предъявления претензии, ее содержание, сроки и иные вопросы, касающиеся досудебного порядка урегулирования спора, как представляется, поспособствует устранению отдельных пробелов в его практической реализации.

Бесспорно, что Положение не только должно будет содействовать единообразию правоприменения в сфере предпринимательских отношений, но и будет призвано снять многие вопросы на стадии принятия заявления и подготовки дела к судебному разбирательству, тем самым сведя к минимуму возможности злоупотребления правами при обращении в арбитражный суд.

Недостаточная формальная урегулированность процедуры претензионного порядка дает возможность недобросовестным субъектам при обращении в суд злоупотреблять своими правами, предоставленными договором для урегулирования спора на досудебном этапе21.

По этой причине, думается, стоит приветствовать одну из новелл АПК РФ, согласно которой в случае, если спор возник вследствие нарушения лицом, участвующим в деле, претензионного или иного досудебного порядка урегулирования спора, предусмотренного федеральным законом или договором, в том числе нарушения срока представления ответа на претензию, оставления претензии без ответа, арбитражный суд относит на это лицо судебные расходы независимо от результатов рассмотрения дела (ч. 1 ст. 111 АПК РФ)22.

Однако стоит отметить, что данная норма не корреспондирует названию ст. 111 АПК РФ. Норма, предусматривающая отнесение судебных расходов на лицо, нарушившее претензионный порядок, находится в статье, обозначенной как отнесение судебных расходов на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами.

Думается, что соблюдение претензионного порядка нельзя рассматривать в контексте только исполнения процессуальных обязанностей или только реализации процессуальных прав.

Во-первых, субъективное процессуальное право является мерой возможного поведения в рамках процессуальных правоотношений, которая возникает только после принятия искового заявления арбитражным судом. Процессуальные правоотношения носят характер власти-подчинения между судом и иным участником процесса. В то же время претензионный порядок представляет собой правоотношения, складывающиеся между кредитором и должником, т.е. носящие материально-правовой характер. Во-вторых, решение вопроса о характере действий сторон в рамках претензионного порядка сталкивается с определенными трудностями, связанными с квалификацией действий сторон материально-правового спора23.

Представляется, что необходимо исходить из того, что претензионный порядок является системой норм (правил), императивных указаний, которые необходимо выполнить сторонам материально-правового спора. Поэтому если действия лица не соответствуют требованиям претензионного порядка, то речь идет о нарушении обязанности. Те вопросы, которые не урегулированы применительно к порядку досудебного урегулирования споров, могут быть реализованы сторонами по своему усмотрению.

Право на претензию характеризуется дуализмом и может быть раскрыто через правовую категорию «право - обязанность». В рамках претензионного производства существует как минимум два необходимых действия: направление претензии и ответ на претензию. Направление претензии, в случае если это предусмотрено соглашением сторон или установлено в законе, является одновременно и правом, и обязанностью кредитора. По отношению к должнику это право, поскольку, обладая гражданско-правовым содержанием, направление претензии является прерогативой истца и зависит исключительно от его волеизъявления. Он может направить претензию, а может и отказаться от такого способа защиты нарушенного права24. Решение возникшей проблемы может быть решено любыми средствами. По этой причине отказ от претензии также лежит в рамках закона.

Однако в механизме государственного разрешения спора направление претензии является обязанностью кредитора, поскольку несовершение этого действия лишает его права на судебную защиту.

Таким образом, применительно к истцу (кредитору) направление претензии носит двоякий характер и может быть охарактеризовано и как право, и как обязанность. С точки зрения претензионного порядка как условия реализации права на обращение в суд нарушение истцом досудебного порядка может быть охарактеризовано только как нарушение обязанности.

С одной стороны, если истец вообще не направил претензию, в случае если обязан к этому законом или договором, он нарушает обязанность, но не процессуальную, а материально-правовую. Поэтому налицо нарушение обязанности, которое должно влечь такое последствие, как отказ в судебной защите. С другой стороны, сам по себе факт направления претензии формально может рассматриваться как соблюдение претензионного порядка, вместе с тем направление претензии может облекаться в такую форму, при которой отвечающая сторона не может добросовестно исполнить свою обязанность по направлению ответа на претензию либо совершению фактических действий.

Посредством категории «право - обязанность» можно охарактеризовать и такое действие, как ответ на претензию. Лицо, которому направлена претензия, обязано ответить на нее при условии соответствия претензии требованиям договора или закона. Если же ответчик полагает, что он не имеет каких-либо обязательств материально-правового характера перед лицом, направившим претензию, то его обязанность трансформируется в право. Суть претензионного производства - устранение спора о праве, а если одна из сторон полагает, что этого спора нет, то нет и необходимости совершать какие-либо действия25.

Естественно, только арбитражный суд может поставить точку в споре между сторонами и прежде всего сказать, был спор о праве или нет. В том случае, если в иске отказано, что спора не было, соответственно не было и обязанности для соблюдения претензионного порядка. При этом необходимо учитывать следующее. Ответчик констатирует наличие или отсутствие спора на определенный период времени. Однако если он утаивает какую-либо информацию от истца, а затем предоставляет ее в суд в обоснование своих возражений, то здесь идет речь о нарушении требования добросовестности, - это должно влечь возложение на ответчика бремени судебных расходов, даже если в иске будет отказано.

Если материально-правовое обязательство существует, то ответ на претензию является обязанностью ответчика. Однако необходимо отметить, что исполнение этой обязанности зависит прежде всего от надлежащих действий самого кредитора. Из претензии должны быть очевидны те обстоятельства, которые явились основанием для направления претензии, в противном случае можно говорить о ненадлежащем исполнении своей обязанности истцом.

Сложности, возникающие на практике применительно к данному аспекту, можно проиллюстрировать, например, делами по спорам в сфере вексельного законодательства. Как указывает М. Медникова, некоторые суды расценивают ст. 34, 43, 44 Положения о переводном и простом векселе26, согласно которым вексель должен быть предъявлен к платежу, как процедуру предъявления векселя к платежу в качестве обязательного досудебного порядка разрешения вексельных споров27. Однако ВАС РФ придерживался другой, прямо противоположной позиции: установленная вексельным законодательством процедура предъявления векселя к платежу не может рассматриваться в качестве обязательного претензионного (досудебного) порядка разрешения вексельных споров28.

Представляется нецелесообразным оспаривать то обстоятельство, что истец, не воспользовавшись возможностями, предоставленными вексельным законодательством для получения платежа по векселю, которые позволили бы избежать процедуры принудительного (судебного) взыскания, фактически злоупотребляет правом на обращение в суд. Это приводит к возникновению судебного спора и необходимости несения бремени судебных расходов.

Лицо должно прибегать к государственному принуждению, в том числе и судебному, только в том случае, когда обязанное лицо не желает добровольно устранять допущенные им нарушения прав или интересов другого субъекта.

Именно несовершение действий обязанным лицом при условии наличия у него информации о таком нарушении является важным критерием злоупотребления правом.

«Утаивание» информации, ее искажение, а равно совершение любых иных действий в нарушение правила о добросовестном пользовании правами, безусловно, должно влечь применение к нарушителю мер процессуального характера. Особую важность данное утверждение принимает в рамках такого условия реализации права на судебную защиту, как соблюдение досудебного порядка урегулирования спора, поскольку именно правом на обращение в арбитражный суд субъекты злоупотребляют чаще всего.

С учетом изложенного думается, что в рамках законотворческой политики совершенствования действующего законодательства в области защиты прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности необходимо дифференцировать нормы о злоупотреблении процессуальными правами и правами в рамках соблюдения обязательного досудебного порядка урегулирования спора, а также поместить в одну статью нормы, предусматривающие процессуальные санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, в том числе злоупотребление правом, в рамках обязательного досудебного порядка урегулирования спора.

Такие нормы, как представляется, будут не только играть роль сдерживающего фактора при обращении в арбитражный суд с «бесспорными» требованиями, но и содействовать становлению и развитию деловых отношений, формированию обычаев и этики делового оборота.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

       Проведенное в рамках обозначенного предмета исследование позволяет нам сформулировать следующие основные выводы и предложения.

1. Под гражданско-правовым механизмом защиты субъективных гражданских прав понимаются:

- эффективно действующая, динамичная, внутренне согласованная, взаимно обусловленная система правозащитного регулирования и защиты, элементов защиты, используемых в определенной взаимосвязи и последовательности (стадии);

- совокупность регулятивных и охранительных норм позитивного (гражданского) права, субъективных прав и юридических обязанностей, охранительных гражданских правоотношений, реально исполняемых правоприменительных актов, фактических и юридических действий по самозащите и защите нарушенных (оспариваемых) прав;

- комплекс реально действующих адекватных гражданско-правовых способов, средств (инструментов, форм), организационных, процессуальных (процедурных) норм, приемов и технологий защиты права, стадий, иных факторов и условий в целях предупреждения возможных и пресечения совершаемых гражданских правонарушений;

- устранение препятствий в осуществлении субъективных гражданских прав;

- восстановление нарушенных субъективных гражданских прав и законных интересов обратившегося за защитой лица (правообладателя).

2. Учитывая временную характеристику осуществляемой защиты, необходимо различать защиту прав:

- уже нарушенных или оспоренных в результате свершившихся или продолжаемых неправомерных действий (бездействия);

- на будущее (под угрозой нарушения права или в целях признания права на будущее);

- не сопровождаемую временными ограничениями (постоянная защита) (например, удержание);

- временную (например, связанную с залогом имущества, независимой гарантией, задатком и иными срочными (временными) обеспечительными мерами).

3. В рамках проанализированных в исследовании подходов к определению места и значения признания права как способа судебной защиты нарушенных прав предпринимателей было выявлено существования широкого поля для действий недобросовестного правоприменителя. Полагаем, что придание ясности формальной определенности применения данного способа защиты права и отграничение его от иных юридически близких действий, бесспорно, будет способствовать укреплению стабильности гражданского оборота и имущественных отношений.

4. Анализ российской арбитражной и судебной практики показывает, что отсутствие в положениях предпринимательских договоров конкретных условий о материально-правовой ответственности за его нарушение либо произвольное изменение или прекращение ограничивает возможности потерпевшей вред стороны нарушенного договора возместить за счет правонарушителя все причиненные им убытки, кроме законодательно предусмотренных и очевидных, поскольку доказательство в суде всех понесенных убытков в большинстве случаев представляется далеко не легким для потерпевшей стороны договора делом. Поэтому для правильного и справедливого возмещения материальных убытков, причиненных нарушением договорных обязательств, заинтересованным сторонам заключаемого предпринимательского договора весьма целесообразно по возможности предусмотреть наиболее существенные положения договора, а также конкретную гражданско-правовую ответственность и санкции за их необоснованное и неправомерное нарушение в рамках норм действующего российского гражданского законодательства.

5. Одностороннее расторжение государственного контракта является эффективным, но крайним средством односторонней (самостоятельной) защиты прав участников контракта, поскольку изначально стороны заинтересованы в достижении определенного хозяйственного результата. Полагаем, что законодательство в сфере закупок должно сосредоточить свои усилия прежде всего на элементах управленческих, антикоррупционных. Чрезмерное увлечение администрированием процесса исполнения контракта приводит к существенным ограничениям саморегулирующих частноправовых элементов.

6. Признание за стороной корпоративного договора права требовать понуждения к исполнению обязательства из корпоративного договора является наиболее востребованным на практике, так как презюмируется, что, вступая в правоотношения и заключая корпоративный договор, стороны руководствуются одним из основополагающих принципов обязательственного права, а именно принципом надлежащего исполнения. Представляется, что если общество было уведомлено о факте заключения корпоративного договора, то риск незнания условий договора должен быть возложен на участников хозяйственного общества. Сделанный нами вывод объясняется тем, что участник общества, не являющийся стороной корпоративного договора, но знающий о факте заключения корпоративного договора, имеет возможность и должен предпринять разумные меры, направленные на получение информации о том, не будет ли договор, заключаемый им с другим участником общества, который в свою очередь является стороной корпоративного договора, противоречить условиям корпоративного договора. То есть в такой ситуации данный участник общества должен проявить требуемую заботливость и осмотрительность, а не беспечность.

7. Думается, что в рамках законотворческой политики совершенствования действующего законодательства в области защиты прав и законных интересов субъектов предпринимательской деятельности необходимо дифференцировать нормы о злоупотреблении процессуальными правами и правами в рамках соблюдения обязательного досудебного порядка урегулирования спора, а также поместить в одну статью нормы, предусматривающие процессуальные санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, в том числе злоупотребление правом, в рамках обязательного досудебного порядка урегулирования спора.

Такие нормы, как представляется, будут не только играть роль сдерживающего фактора при обращении в арбитражный суд с «бесспорными» требованиями, но и содействовать становлению и развитию деловых отношений, формированию обычаев и этики делового оборота.

8. На сегодняшний день применительно к защите прав и законных интересов предпринимателей следует констатировать тот факт, что коммерческая медиация в России не стала (и, как представляется, в сложившейся ситуации не могла стать) реальной альтернативой обращению в арбитражные суды. В этой связи, полагаем, что главной задачей реформы третейского разбирательства должно стать повышение доверия к институту третейского разбирательства, в том числе за счет минимизации возможностей по злоупотреблению третейским разбирательством.

9. Таким образом, налицо назревшая необходимость изменения ст. 12 ГК РФ и, как следствие, фиксирования общих положений о способах защиты гражданских прав в целях оптимизации эффективности правового регулирования защиты гражданских прав.

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Российская Федерация. Конституции. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993г. // Российская газета. 1993. 25 дек. С. 3-6.
2. Российская Федерация. Законы. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая: федеральный закон от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // Собрании законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. Ст. 3301.
3. Российская Федерация. Законы. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть вторая: федеральный закон от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ // Собрании законодательства Российской Федерации. 1996. № 5. Ст. 410.
4. Российская Федерация Законы. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть третья: федеральный закон от 26 ноября 2001 г. №146-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 49. Ст. 4552.
5. Российская Федерация Законы. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть четвертая: федеральный закон от 18 декабря 2006 г. N 230-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2006. N 52 (часть I). Ст. 5496.
6. Российская Федерация Законы. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. -№ 30.- Ст. 3012.
7. Российская Федерация. Законы. О финансовой аренде (лизинге): закон от 29 октября 1998 г. № 164-ФЗ   // Собрание законодательства РФ. - 1998. - № 44. - Ст. 5394.
8. Российская Федерация. Законы. О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним: федеральный закон от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. -1997.-№30.- Ст. 3594.
9. Российская Федерация. Законы. О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля: федеральный закон от 26.12.2008 N 294-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. N 52. Ст. 6249.
10. Российская Федерация. Законы. О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд: федеральный закон от 05.04.2013 N 44-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. N 14. Ст. 1652.
11. Российская Федерация. Высший Арбитражный Суд. О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации: постановление Пленума ВАС РФ от 9 декабря 2002 г. N 11 // Специальное приложение к «Вестнику ВАС РФ». 2005. N 12.
12. Российская Федерация. Высший Арбитражный Суд. Постановление Президиума от 27 марта 2002 г. N 8168/01 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 8.
13. Российская Федерация. Высший Арбитражный Суд. О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица: постановления Пленума от 30 июля 2013 г. N 62 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2013. N 7.
14. Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 24.04.2015 N Ф01-1037/2015 по делу N А82-10495/2014 // СПС «КонсультантПлюс».
15. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 18 июля 2012 г. по делу N А40-68533/11-117-459 // СПС «КонсультантПлюс».
16. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10 мая 2011 г. N 15АП-3951/2011 по делу N А32-31530/2010 // СПС «КонсультантПлюс».
17. Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 12 августа 2011 г. по делу N А01-1458/2010 // СПС «КонсультантПлюс».
18. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 04.02.2013 г. по делу N А40-129669/11-112-835 // СПС «КонсультантПлюс».
19. Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 31 августа 2009 г. №А65-7951/2009 // СПС «КонсультантПлюс».
20. Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 09.07.2015 по делу N А43-1965/2011 // СПС «КонсультантПлюс».
21. Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа по делу N Ф09-1042/2004-ГК // СПС «КонсультантПлюс».
22. Аболонин В.О. О развитии гражданского процесса через смену основной парадигмы // Арбитражный и гражданский процесс. 2012. N 12. С. 45-48.
23. Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. 423 с.
24. Бабкин А.И. О некоторых проблемах защиты прав российских предпринимателей в связи с решениями иностранных судов и иностранными арбитражными решениями (по материалам судебных дел) // Российский судья. 2015. N 5. С. 3 - 7.
25. Богданова Е. Допустимо ли расторжение договора купли-продажи при неоплате приобретенного имущества // Российская юстиция. 2013. N 6. С. 32-34
26. Богданова Е.Е. Актуальные проблемы возмещения убытков в договорных обязательствах // Гражданское право. 2015. N 3. С. 6 - 9.
27. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. М., 2004. 927 с.
28. Вавилин Е.В. Осуществление и защита гражданских прав / Российская академия наук, Институт государства и права. М., 2009. 309 с.
29. Вавилин Е.В. Развитие российского законодательства в сфере осуществления и защиты гражданских прав // Гражданское право. 2015. N 1. С. 45 -48.
30. Варюшин М.С. Генезис и эволюция корпоративных договоров в корпоративном праве Англии и США // Законодательство и экономика. 2013. N 9. С. 11-14.
31. Варюшин М.С. Гражданско-правовое регулирование корпоративных договоров: сравнительный анализ: Дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. М. 2015. 204 с.
32. Васькин В. Возмещение реального ущерба и упущенной выгоды // Хозяйство и право. 2004. N 3. С. 41-44.
33. Вершинин А.П. Выбор способа защиты гражданских прав. СПб., 2014. 341 с.
34. Вилейта А.П. Личные неимущественные правоотношения по советскому гражданскому праву: Дис. ... канд. юрид. наук. Вильнюс, 1966. 216 с.
35. Гармаев А. Российское право для совместных предприятий // ЭЖ-Юрист. 2014. N 38. С. 27-31.
36. Гражданский процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2013. 542 с.
37. Гражданское и торговое право зарубежных стран / Под общ. ред. В.В. Безбаха, В.К. Путинского. М., 2014. С. 152
38. Грибкова Т.В. Акционерные соглашения как средство правового регулирования корпоративных отношений: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 232 с.
39. Гюрджан О.М. Правомерные пути разрешения преддоговорных споров // Юрист. 2012. N 6. С. 3 - 9.
40. Дернова Д.В. Исковая форма защиты субъективных прав граждан в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2012. N 11. С. 20 - 22.
41. Добрачев Д.В. Развитие института возмещения убытков в свете модернизации российского гражданского законодательства. М., 2012. 289 с.
42. Дроздова Т.Ю. Добросовестность в российском гражданском праве. Иркутск, 2014. 425 с.
43. Ермолаева Е.А. Критерии соблюдения претензионного порядка урегулирования спора при предъявлении суброгационных исков // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. N 5-1. С. 68 - 70.
44. Иванов А., Лебедева Н. Соглашения акционеров: шаг вперед или топтание на месте? // Корпоративный юрист. 2008. N 9. С. 21-24.
45. Карелина С.А. Механизм правового регулирования отношений несостоятельности. М., 2008. 511 с.
46. Кожевников С.Н. Меры защиты в советском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1968. 26 с.
47. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 2014. С. 42.
48. Кораблева М.С. Гражданско-правовые способы защиты прав предпринимателей: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. 26 с.
49. Латыпов Д.Н. Особенности признания права как способа защиты гражданских прав // Журнал российского права. 2013. N 9. С. 60 - 71.
50. Ломакин Д.В. Договоры об осуществлении прав участников хозяйственных обществ как новелла корпоративного законодательства // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2009. N 8. С. 18-24.
51. Маковская А.А. Восстановление корпоративного контроля в системе способов защиты корпоративных прав // Вестник ВАС РФ. 2009. N 3. С. 114-118.
52. Малько А.В. Правовые средства: Вопросы теории и практики // Журнал российского права. 1998. N 8. С. 66 - 77.
53. Медникова М. Несоблюдение досудебного урегулирования споров арбитражным судом // Арбитражная практика. 2015 № 2. С. 15.
54. Микрюков В.А. Ограничение права на претензионный порядок урегулирования гражданско-правового спора // Юридическая мысль. 2011. N 6. С. 67 - 77.
55. Осипенко К.О. Правовое регулирование договора об осуществлении прав участников // Корпоративное право: актуальные проблемы / Под ред. Д.В. Ломакина. М.: Инфотропик Медиа, 2015. 372 с.
56. Осипов Г.С., Толстухин М.Е. Система защиты прав на недвижимость (часть II) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2008. N 12. С. 26-32.
57. Осипян Б.А. Ответственность сторон при неисполнении и неправомерном расторжении гражданских договоров // Право и экономика. 2007. N 11. С. 36 - 42.
58. Панова И.В. Судопроизводство в контексте российской правовой культуры // Вестник ВАС. 2012. N 1. С. 74 - 84.
59. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2013. 376 с.
60. Полатов Ю.Д., Мкртчян А.Р. Теоретические аспекты самозащиты субъективного гражданского права // Современное право. 2015. N 8. С. 63 - 67.
61. Рожкова М.А. Средства и способы защиты сторон коммерческого спора. М., 2014. 482 с.
62. Романец Ю.В. О восстановительной природе гражданской ответственности // Законодательство. 2011. N 4. С. 31-34.
63. Рудоквас А.Д. Пункт 2 статьи 234 ГК РФ: Публицианов иск или владельческая защита? // Вестник ВАС РФ. 2013. N 11. С. 20 - 32.
64. Рустамова С.М. К вопросу о претензионном порядке урегулирования хозяйственных споров // Закон и право. 2012. N 6. С. 49 - 50.
65. Тарабрина Н.В. Правовое закрепление полномочий бизнес-омбудсмена при реализации альтернативных способов разрешения споров // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2013. N 19. С. 124-128.
66. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. 821 с.
67. Хрущелева Т.С. Проблема применения к юридическим поступкам норм о недействительности сделок // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. N 4. С. 74 - 77.
68. Шевела Ю.Б. Защита прав участников хозяйственных обществ // Предпринимательское право. Приложение «Право и Бизнес». 2014. N 4. С. 49 - 64.
69. Шевченко А.С. Охранительные правоотношения и защита гражданских прав // Субъективное право: проблемы осуществления и защиты. Владивосток, 1989. С. 48-59.
70. Шешукова Е.В. Защита прав предпринимателей // Законность. 2015. N 10. С. 23 - 25.
71. Щербаков Я.Е. Претензионный порядок урегулирования споров в гражданских правоотношениях. Проблемы и направления развития // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. N 27 (281). С. 55 - 63.

---

1 Тарабрина Н.В. Правовое закрепление полномочий бизнес-омбудсмена при реализации альтернативных способов разрешения споров // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2013. N 19. С. 124.

2 Аболонин В.О. Коммерческая медиация в России: особый вектор развития // http://mediators.ru/.

3 Послание Президента РФ от 22 декабря 2011 г. Федеральному Собранию РФ // http://www.kremlin.ru/.

4 Авдыев М.А. Есть ли будущее у профессиональной медиации в России? // Третейский суд. 2012. N 1. С. 158.

5 Центр медиации Уральской государственной юридической академии // http://www.mediation-ural.com/index.php/home/382-ekspehment-sept.

6 Тематический выпуск журнала «Третейский суд», посвященный законопроекту о медиации (2010. N 2).

7 Уцелак А. Можно ли измерить эффективность судебной системы? (Попытка сравнения европейских судебных систем) // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2005. N 6. С. 32.

8 Аболонин В.О. Указ. соч.

9 Денисова А. При формировании третейского суда нужно соблюдать принцип объективной беспристрастности // СПС «КонсультантПлюс».

10 Постановление Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 г. N 10-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона «О третейских судах в Российской Федерации», статьи 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)» в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации» // Вестник КС РФ. 2011. N 4.

11 Севастьянов Г.В. Узаконенные третейские суды возвращаются? // Третейский суд. 2013. N 6 (90). С. 8 - 9.

12 О комплексе мер по развитию третейского судопроизводства в Российской Федерации // http://minjust.ru/ru/node/5255/.

13 http://m.government.ru/orders/9294/.

14 СЗ РФ. 2013. N 27. Ст. 3445.

15 Анохин В.С. Институт оставления заявления без рассмотрения в арбитражном процессе // Закон. 2009. N 8. С. 135 - 152.

16 Медникова М.Е. Досудебное урегулирование споров в сфере экономической деятельности (проблемы теории и судебной практики): Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 14.

17 Медникова М. Несоблюдение досудебного урегулирования споров арбитражным судом // http://juristmoscow.ru.

18 Ferreri S. Juge national et contrats internationaux // Rev. intern. de droit . 2001. Nr. 1. P. 29 - 44.

19 Ferreri S. Op. cit. P. 29 - 44.

20 Постановление Пленума ВАС РФ от 9 декабря 2002 г. N 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» // Специальное приложение к «Вестнику ВАС РФ». 2005. N 12.

21 Микрюков В.А. Ограничение права на претензионный порядок урегулирования гражданско-правового спора // Юридическая мысль. 2011. N 6. С. 67 - 77.

22 Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа по делу N Ф09-1042/2004-ГК // СПС «КонсультантПлюс».

23 Ермолаева Е.А. Критерии соблюдения претензионного порядка урегулирования спора при предъявлении суброгационных исков // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2012. N 5-1. С. 68 - 70.

24 Рустамова С.М. К вопросу о претензионном порядке урегулирования хозяйственных споров // Закон и право. 2012. N 6. С. 49 - 50.

25 Щербаков Я.Е. Претензионный порядок урегулирования споров в гражданских правоотношениях. Проблемы и направления развития // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. N 27 (281). С. 55 - 63.

26 Постановление ЦИК СССР и СНК СССР от 7 августа 1937 г. N 104/1341 «О введении в действие Положения о переводном и простом векселе» // Свод законов СССР. Т. 5. С. 586.

27 Медникова М. Несоблюдение досудебного урегулирования споров арбитражным судом // Арбитражная практика. 2015 № 2. С. 15.

28 Постановление Президиума ВАС РФ от 27 марта 2002 г. N 8168/01 (дело по иску о признании недействительным решения налогового органа о доначислении налогов и пеней и о привлечении предприятия к ответственности за нарушение, связанное с осуществлением технического надзора, направлено на новое рассмотрение в связи с неполным исследованием арбитражным судом обстоятельств дела) // Вестник ВАС РФ. 2002. N 8.